«Роберт де Ниро, Араз и Эмин Агаларовы: что их объединяет?», журнал «ОК», 12.11.2015

20.11.2015 Бизнесмен Араз Агаларов и голливудская звезда Роберт Де Ниро не только бизнес-партнеры, но и друзья по жизни. Несколько лет назад они открыли свой первый ресторан NOBU в Москве, а сейчас открывают второй. Де Ниро прилетел в Москву, чтобы поздравить друга с 60-летним юбилеем, и это был хороший повод, чтобы сделать с ними совместное интервью

Я хочу начать с темы, которая вас объединила, — с ресторанного бизнеса. В том, что вы оба занялись этим бизнесом, есть, наверное, какие-то личные мотивы? Может быть, вы оба гурманы?

Араз Агаларов: Знаете, Вадим, спросить у азербайджанца, родившегося в городе Баку, гурман ли он, — это всё равно что спросить у конькобежца, видел ли он когда-нибудь коньки. Естественно, мы с детства привыкли к культу еды. Я видел, как бабушка со своими сестрами сидит перебирает рис. И даже если плов готовился на двадцать-тридцать гостей, рис перебирали поштучно: хорошие рисинки в одну сторону, а подпорченные, потемневшие, сколотые — в другую. Я, будучи ребенком, любил подсесть и немножко (насколько терпения хватало) поучаствовать в этом процессе.

Вы так аппетитно обо всём этом рассказываете. Вы сами готовите?

А.: Я могу приготовить всё что угодно, даже то, что не знаю, как готовится. Вот допустим, вы мне скажете приготовить борщ, и я начну готовить борщ, хотя никогда раньше этого не делал.

Что это — гены или талант? Я, например, кроме геркулесовой каши, ничего готовить не умею.

А.: Это не гены и не талант, а скорее сообразительность. У меня был такой случай. В Милане я попал в очень известный рыбный ресторан: с утра там рыбный рынок, а вечером он превращается в ресторан. На витрине лежал красивый лосось. Я попросил: «Можете пожарить мне на сковороде лососину?» Когда принесли блюдо, я неосторожно высказался: «Ну вот итальянцы всё могут делать хорошо, но жарить лососину они не научились». За нашим столом сидел хозяин ресторана, он обиделся: «Ну как вы такое можете говорить?!» Потом сказал: «А вы что, можете приготовить лучше?» — «Могу». — «Пожалуйста, кухня в вашем распоряжении». Я пошел и пожарил лососину — все были в шоке, включая и хозяина ресторана: «Мы так не умеем!» Мне предложили научить их так готовить, а я сказал, что этому научить невозможно, с этим надо родиться.

Роберт Де Ниро: А у меня кулинарных способностей нет абсолютно. Но мне всегда было интересно, как устроен ресторанный бизнес. И когда появилась возможность заняться этим вплотную, я с удовольствием согласился. Nobu — это, с одной стороны, традиционная японская кухня, а с другой — здесь есть возможность поэкспериментировать, это такой микс самых разнообразных кулинарных школ всего мира.

Интересно, как возник ваш деловой союз?

Р.: Мы впервые встретились с Аразом в Дубае семь лет назад. Мне порекомендовал его мой партнер. Он сказал, что это хороший, надежный человек. Мы познакомились, мне Араз сразу понравился, он интересный собеседник. У нас всё произошло очень гладко.

Де Ниро открыл дверь, но сразу вручить ему часы было как-то неудобно, и я говорю: «Господин Де Ниро, вы знаете, я пришел отдать вам долг». — «Какой долг?»

Сейчас вы открываете второй ресторан премиум-класса Nobu в России. Вы уверены, что он будет приносить доход в наше кризисное время?

Р.: Несмотря на разные ситуации, людям всё равно хочется питаться вкусно и в приятной обстановке. Могу сказать, что я и мои американские партнеры работаем только с теми компаниями и организациями, которым доверяем на сто процентов. Ведь в Москве с нами хотели сотрудничать многие, а выбрали мы именно Араза и Эмина Агаларовых.

А.: Открыть Nobu в России — это была идея Эмина. Но так получилось, что в первую поездку в Дубай, для знакомства с Робертом, я поехал один. Там открывался ресторан Nobu Atlantis the Palm. Познакомились. Де Ниро вел себя очень сдержанно. Я обратил внимание, что у него на руке простые часы, — ну, видимо, он просто любит простые часы. И я захотел подарить Роберту часы. Но как это сделать, чтобы его не обидеть? Мейер, второй партнер по Nobu, говорит: «Ты знаешь, это сделать сложно, он не возьмет такой подарок». Я спрашиваю: «Где Де Ниро сейчас?» — «У себя в гостиничном номере, с женой и детьми». — «Идем поднимемся к нему, я что-нибудь придумаю». Де Ниро открыл дверь, но сразу вручить ему часы было как-то неудобно, и я говорю: «Господин Де Ниро, вы знаете, я пришел отдать вам долг». — «Какой долг?» — «Ну, дело в том, что в советское время, в молодости, я занимался видеопиратством, то есть я подрабатывал тем, что копировал и продавал фильмы». — «Так, это уже интересно, проходите. И какие это были фильмы?» Я говорю: «Самые популярные фильмы были с вашим участием. Я продавал кассеты, а вы, как главный герой, ничего с этого не получали, поэтому для очистки совести я хочу сделать вам подарок, иначе буду мучиться всю оставшуюся жизнь».

Здорово!

А.: Де Ниро говорит: «Хорошо». Тут же снял свои часы и надел те, что я ему подарил, и у нас завязался разговор.

Слушайте, вы тонкий психолог! А как поживают эти часы, господин Де Ниро?

Р.: Это симпатичные часы, и я их часто ношу. Хочу сказать, что вообще я очень привередлив в том, что касается часов. Но подаренные Аразом действительно очень качественные.

А.: У нас сейчас товарищеские, теплые отношения, и не из-за часов, как вы понимаете: Роберт в этих часах не нуждался. (Улыбается.)

А что в характере Роберта Де Ниро вам импонирует больше всего?

А.: Я вам расскажу маленький эпизод. Я как-то спросил Роберта: «Ты же заканчивал актерские курсы?» — «Конечно». — «Но я не понимаю одной вещи. Ты так достоверно играешь мафиози, или людей, близких к мафии, или убийц и так далее — этому же научить невозможно. В начале 90-х я видел таких людей: у них свои повадки, свои ужимки, своя пластика». Он говорит: «Да, это body language». То есть это язык тела, специфический. Я продолжаю: «У вас же там, в ваших учебных заведениях, такому, наверное, научить не могли, потому что это очень тонкая материя. Вот эта походка, оглядывания по сторонам, все эти ужимочки — это ты, наверное, с кого-то срисовал?» Он говорит: «Как ты всё это точно подметил! Я действительно срисовал это с двух персонажей, которые жили на нашей улице, — я подсматривал за ними». И вот таких нюансов в нашем общении довольно много.

Интересно, какой фильм с участием Де Ниро у вас любимый?

А.: «Крёстный отец». Это уникальный фильм. Я считаю, что это лучший фильм за всю историю кинематографа. Если вы внимательно его посмотрите, там, в принципе, сцен насилия не так много. Там никто не ругается матом, нет наигрыша — мол, мы такие крутые, но ты понимаешь, что там всё очень серьезно. И при этом всё просто: люди сидят дома, едят макароны и что-то обсуждают. А если вы ради интереса включите «Крёстного отца» и в любом месте нажмете на паузу, то у вас возникнет объемная картинка, которую можно распечатать и повесить на стену.

Сколько раз вы этот фильм смотрели?

А.: В молодости очень много раз! Вы же понимаете, что когда фильм записываешь, перегоняя на видеокассеты, то каждый раз ты должен его смотреть. Фильм идет, если я не ошибаюсь, три часа двадцать минут, а на видеокассету умещалось всего три часа. Поэтому надо было делать сокращения. А как? Вы должны на каком-то стоп-кадре остановить запись, потом чуть-чуть промотать и снова включить, а будущий покупатель эту склейку заметить не должен. И я эти сокращения делал где хотел, в любой сцене. Нажимаю стоп-кадр и думаю: ну как можно было такое снять — выражение лиц, осанку, одежду, задний план... Просто идеальная картинка!

Какое любопытное наблюдение. Господин Де Ниро, а что для вас «Крёстный отец»?

Р.: Это поворотная точка в моей жизни. До этого я снимался в картинах менее бюджетных, менее популярных. А после «Крёстного отца» всё изменилось. Кстати, насчет темы мафии. Я думаю, Араз, тебе будет интересно узнать, что скоро я начну сниматься в роли босса мафии. Семь лет назад мы с Мартином Скорсезе наткнулись на книгу «Я слышал, ты красишь дома». Там очень живая, любопытная история. Съемки будут в следующем году, название картины — «Ирландец». Обязательно позову тебя на премьеру!

А.: Спасибо! А помнишь, как мы вместе однажды смотрели твой фильм у нас в VEGAS? Я расскажу, Вадим. Сын затеял историю с именной звездой Роберта Де Ниро в нашем первом VEGAS, на Каширском шоссе. И мы должны были вместе приехать туда. Роберту предстояло подписать звезду, потом ее надо было установить, и дальше мы должны были зайти в кинотеатр, где и планировался показ фильма с его участием. Когда мы подъехали, народу там собралось невероятное количество! Я даже начал немножко беспокоиться, что сейчас толпа нас просто сметет. Де Ниро, видимо, более искушен в этом вопросе. Он посмотрел на меня: «Араз, let’s go». И... побежал, а мы с Эмином за ним. В общем, забежали мы в кинотеатр, сели в зрительном зале. Начался фильм, и как раз в этот момент на экране титр —

«Роберт Де Ниро». Я ему: «Ты что-то будешь пить?» — «Водочки бы неплохо, с лимоном». Принесли три рюмки — для Роберта, Эмина и для меня. Я говорю: «Роберт, если бы мне двадцать лет назад кто-то сказал, что я буду сидеть в собственном молле, в собственном кинотеатре и смотреть фильм с участием Роберта Де Ниро, а Де Ниро будет сидеть рядом, я бы посчитал этого человека сумасшедшим». И ты, Роберт, тогда ответил: «В жизни всё возможно».

Это очень позитивный настрой. А когда у каждого из вас появились первые амбиции? С чем они были связаны?

Р.: Я твердо хотел стать актером, начиная с десяти лет. По субботам ходил в актерскую школу. Потом, правда, из нее ушел, но в шестнадцать лет вернулся вновь. Это была школа актерского мастерства, которую основали Мария и Эрвин Пискатор. Во времена Гитлера они эмигрировали из Германии в Америку, но после войны Эрвин вернулся обратно, а его жена осталась, и я стал ходить в ее школу. И для меня всё это было очень серьезно. Должен сказать, что я всегда был оптимистом по отношению к своей карьере и всегда был очень активен. Еще когда у меня не было никакого имени, я постоянно ходил на кастинги и совершенно этого не стеснялся. Иногда мне везло. Но даже когда меня не утверждали на роль, это не было драмой. У меня в юности была девушка, тоже актриса. Так вот она очень боялась ходить на кастинги — боялась, что ей откажут. А я воспринимал это как возможность познакомиться с яркими, интересными людьми. Они могли тебя запомнить, так что была надежда, что в следующий раз тебя вновь позовут. Главное — верить в себя.

Абсолютно точно!

А.: А я в жизни шел на ощупь, мне никто не помогал. Как всё начиналось? Я вынужденно закончил институт.

Почему вынужденно?

А.: Потому что по первой профессии я инженер связи, а мне эта связь была знаете как нужна! (Улыбается.) Я попал на международную телефонную станцию и думаю: «Какой бред, неужели я всю жизнь буду здесь работать?» Сначала линейный инженер, потом старший инженер. Затем меня выдвинули в председатели профсоюзного комитета. Поработал я там какое-то время, выбивал для этих бедных телефонисток, которые получали сто двадцать рублей, квартиры, машины. Потом думаю: «Как свою жизнь изменить?» И в 1982 году появилась возможность поступить в аспирантуру в Москве, я стал слушателем Высшей школы профсоюзного движения ВЦСПС имени Шверника. После окончания аспирантуры я работал в научном центре ВЦСПС в должности младшего научного сотрудника. В то время уже была разрешена индивидуальная предпринимательская деятельность. Я понял, что параллельно с работой могу заняться тем, чем мне по-настоящему хотелось бы заниматься. Помните, кто-то из великих сказал: «Найдите занятие, которое вам нравится, и вы ни одного дня в жизни не будете работать». Я уже тогда понимал, что у меня обязательно будет свой бизнес. Мы открыли кооператив, занимались торгово-закупочной деятельностью, покупали и продавали всё подряд, включая вычислительную технику, компьютеры. Уже в 1989 году задумали первую компьютерную выставку «Комтек», ездили за рубеж, у нас появились первые деловые партнеры. Параллельно занялись модной индустрией, открыли первый обувной магазин на углу Большой Дмитровки и Столешникова переулка. Мы не участвовали в приватизационных процессах и работали только на тех площадях, которые строили сами.

То есть полная независимость от государства и разных структур.

А.: Да, это наш принцип.

Всё-таки мне интересно: вы оба стопроцентные лидеры. Это качество у вас с детства, от родителей, или, может, вы стали такими вопреки обстоятельствам?

Р.: Трудно сказать. Меня воспитывали умеренно строго. И я сам как отец не верю в жесткую дисциплину. Я просто спокойно объясняю своим детям, что у каждого поступка есть свои последствия и за них ты будешь нести ответственность.

А.: Я пришел к выводу, что лидерство — чистая генетика. Это невозможно воспитать: это либо есть, либо этого нет. Никакого специального воспитания у меня и не было — в основном улица. Я третий ребенок в семье: утром уходил из дома, вечером, если не позвали раньше, возвращался. А еще я был трудновоспитуемый. Не хотел находиться дома, не хотел делать уроки. Причем у меня, в общем-то, были определенные способности: я мог, совершенно не готовя уроки, отвечать на хорошо — причем от этого нервничали преподаватели. Они знали, что я ничего не читал, что-то там слышал вчера или позавчера, мог что-то подсмотреть в книжке, увидеть там два предложения, быстро сориентироваться и в результате достойно ответить. Единственное, с русским языком была проблема: слово «лучше» я до сих пор пишу неправильно, но у меня телефон, слава богу, всё исправляет. (Улыбается.)

Скажите, Араз Искендерович, сын похож на вас по характеру, или он совсем другой?

А.: Эмин еще активнее, чем я. Он получил образование в Швейцарии, в Америке, это дало ему определенные преимущества с точки зрения мировоззрения. Мы выросли в советские времена и немножко зашорены понятиями «удобно», «неудобно», «это друг детства», «этот давно работает». А Эмин получил западное образование. И если речь идет о друге детства и так далее, то лучше дать ему денег, но не устраивать его к себе на работу, если он не будет справляться.

Эмин занял свою нишу и на эстраде.

А.: Я рад, что при этом он не забросил бизнес. Допустим, проект VEGAS в том виде, в каком вы его видите, я бы сам, без участия Эмина, никогда не сделал: здание построить я могу, но вот наполнить его содержанием, сделать комплекс интересным для людей — для этого надо потрудиться, и Эмин с этим хорошо справляется. На нем висит много объектов: два VEGAS, третий строится, плюс концертный зал Крокус Сити Холл, Крокус Сити Молл, рестораны, и там я вообще не вмешиваюсь в процесс.

Такое доверие дорого стоит. У вас, господин Де Ниро, шестеро детей. Чем как отец вы особенно гордитесь?

Р.: Во-первых, всех своих детей я очень люблю. Моей младшей дочери в декабре будет четыре года, а старшей уже сорок пять лет. Старшая — актриса, сейчас она пытается запустить новое телешоу. Старший сын занимается недвижимостью, и он очень авторитетный специалист в этой области. У нас с ним есть и совместный бизнес — отель в Нью-Йорке, называется Grand Age. Один из моих двадцатилетних близнецов думает об актерской карьере, а второй хочет стать эстрадным певцом.

Может, ему брать уроки мастерства у Эмина Агаларова?

Р.: Хорошая идея!

А как часто вы собираетесь со всеми своими детьми?

Р.: Стараюсь, чтобы это происходило почаще. Все мои дети живут в Нижнем Манхэттене, я не позволяю им уезжать за пределы этого радиуса. Шутка.

Сейчас вы живете в прежнем темпе или предпочитаете более спокойный?

Р.: Вы имеете в виду уйти на пенсию и играть в гольф? Нет, это не для меня! Во многих отношениях я не чувствую возраста. Иногда встречаюсь с людьми, которых знаю тридцать-сорок лет, и думаю: «О боже, какой он старикашка!» Я смотрю на себя в зеркало и понимаю, что в свои семьдесят два года еще в форме. (Улыбается.) Пять-шесть раз в неделю я занимаюсь аэробикой, по часу-полтора. Я недавно растянул ногу. Вот вернусь в Нью-Йорк и сразу приступлю к тренировкам.

Здорово! Араз Искендерович, вам тоже, наверное, спорт необходим. У меня ощущение, что вы работаете двадцать четыре часа в сутки.

А.: Да-да, мне хватает пяти часов сна. Я поздно ложусь и рано встаю. В восемь часов утра я уже на ногах. Потом тридцать минут плавания и один час занятий теннисом.

И так каждый день?

А.: Да. Иногда еще бокс.

Плюс, наверное, правильное питание?

А.: Конечно. Вечером можно и погурманить, но не обязательно каждый день. Впрочем, гурманство может быть построено и на простых блюдах. Например, как вы относитесь к тыкве?

Тыквенный суп очень люблю.

А.: А я вам посоветую потушить в тыкве курицу, без масла. Она получается как кашица, курино-тыквенная кашица, и это может быть отличной приправой для гречневой каши, потому что гречневую кашу всухомятку есть не очень вкусно.

Попробую воспользоваться вашим рецептом! Скажите, как вы относитесь к цифре «шестьдесят»? Всё-таки юбилей.

А.: Ну, шестьдесят — это пенсионный возраст. Я думаю: «Неужели уже шестьдесят?!» Ментально мне гораздо меньше. А тут я еще зрение себе выправил: плохо, когда всё видишь, всё подмечаешь. (Улыбается.) Знаете, у меня бабушка молилась каждый день, ну, естественно, не на русском языке — она русского не знала. Я, будучи ребенком, возмущался: «Бабушка, что ты произносишь одно и то же?» Она говорила: «Ты не понимаешь, надо каждый день молиться, что ты родился, что ты жив-здоров, потому что так много людей находятся в больницах, кто-то голодает, у кого-то несчастье, у кого-то больные дети. Вот для того, чтобы всего этого не было, надо каждый день молиться Богу». И я запомнил эти слова на всю жизнь. Строить какие-то планы, что я доживу до ста лет и так далее, бессмысленно. Вот ты проснулся сегодня, у тебя всё хорошо, все живы-здоровы в семье, вокруг, есть бизнес, есть работа, есть возможность позаниматься спортом — надо всему этому радоваться и верить, что завтра будет лучше!

Р.: С днем рождения, дорогой Араз! Ну и конечно, долголетия тебе.