Арас Агаларов. Капиталист с человеческим лицом

- Я убежден, что такие инфраструктурные объекты, как гидроэлектростанции и иные крупнейшие объекты государственного значения, должны были оставаться под управлением госорганов. Тогда бы основные усилия предпринимателей были направлены не на дележку собственности, которая осталась после СССР. У нас народ предприимчивый по сути своей, и он бы занялся созданием новых производств. Я уверен, что результат был бы гораздо лучше и эффективнее, чем тот, к которому мы пришли за прошедшие двадцать лет.  Это позволило бы сегодня регулировать и стабилизировать стоимость услуг ЖКХ, в целом удерживать расходные статьи любого предприятия. Это как раз тот путь, которым пошел Китай.

- Мне вообще ничего не нравится – я человек, которому всегда хочется улучшить, доработать, усовершенствовать. Я перфекционист и всегда всем недоволен. Иногда люди не понимают, отчего у меня плохое настроение, ведь никаких явных провалов нет. Но по мне все плохо: плохо работаем, мало построили… И потом, как можно сидеть на стуле ровно, рот до ушей, как говорится, – мы всем довольны! Это похоже на шизофрению.    

- Я против всевозможных реформ. Я консерватор и сейчас объясню, почему. Даже в рамках одного предприятия: если вы начнете делать резкие движения, ни к чему хорошему это не приведет… Я не говорю, что изменения не должны происходить в принципе. Понятно, что жизнь меняется, все обновляется и надо соответствовать духу времени. Но! Я бы делал все аккуратно, пробовал. Допустим, новые стандарты по образованию, как мне кажется, можно было бы опробовать сначала в одном только регионе, проанализировать результаты, выявить недочеты. И не стоило переворачивать с ног на голову нашу уже устоявшуюся систему образования, которая хоть и нуждалась в усовершенствовании, но по сути своей была, действительно, одной из лучших в мире. Те, кто учился у нас и за рубежом, знают, что то, что мы в свое время проходили в шестом-седьмом классе, в США, например, не проходят даже в десятом. И в университетах наших, таких как, например, МГУ или Бауманка, дают такой набор знаний и такое понимание, которые преображают студентов в настоящих личностей, а не просто специалистов в какой-то области. Такого комплексного подхода к образованию нет ни в одном западном вузе. Можно было бы позаимствовать некоторые предметы из средней американской школы, например, которые учат жить и социализироваться, рассказывают о правильном общении в семье и поведении в общественных местах. Я думаю, что это должно было быть довеском к той нашей системе, которая не нуждалась в таких кардинальных изменениях и эффективность своих фундаментальных принципов вполне доказала. Я бы не стал так безапелляционно отменять ее достижений.

- Мне недавно исполнилось 58 лет, и представления о тех понятиях, которые вы назвали, уже не меняются. Это все формируется до десяти лет. Я абсолютно убежден, что к двенадцати-тринадцати годам ребенок уде совершенно сформировавшаяся индивидуальность. В будущем те качества характера, которые были заложены в возрасте до десяти лет, остаются практически неизменными. Многое в характере и вовсе врожденное и генетическое. Если человек ведет себя с достоинством и честно, то эти добродетели у него, скорее всего, от рождения. Честности очень сложно научить, почти невозможно.

- Мы всю жизнь совершаем сделки с совестью. Если быть очень совестливым, то надо обращать внимание на каждую несправедливость в мире. Приходится делать уступки самому себе. Но нас окружает определенная доля несправедливости везде – и в мире, и у меня в приемной, и в семье. Но не может же человек каждый день вмешиваться  в ход всех несправедливых событий? А если вы молчите, значит вы уже пошли на сделку с совестью.

- Все время. Жизнь – это сплошной компромисс.

- Есть такое дело. Компромисс и подчинение – немного разные вещи. Это как соленое и холодное.

- Он приехал на два дня, чтобы провести свой конкурс. Дональд Трамп – обаятельный человек с определенной харизмой, достаточно остроумный. Он легко себя ведет, в каком-то смысле даже шоумен, не теряется ни в какой обстановке, из фантастических банкротств вылезал 2 раза. Я даже не исключаю, что однажды он будет баллотироваться в президенты США.

- В моем возрасте уже сложно начинать что-то делать по-другому. Просто надо знать, что возможен и такой путь, как у Трампа.

- Сверхзадача у нас всегда одна: делать красивые проекты, которые нравятся людям. Просто построить склад геометрических фигур и набить их арендаторами нам неинтересно. Как у Пушкина: «…чувства добрые я лирой пробуждал». Так и мы хотим, прежде всего, восхитить и по-хорошему поразить людей.

- Трудолюбие. Но только в том случае, если есть способности к бизнесу. На самом деле, людей, которые могут принимать решения, нести ответственность за людей, рисковать, очень мало в мире: одни говорят, 5%, другие – 3%. Чаще всего люди не хотят этого и соглашаются на роль функции или небольшого звена в общей цепочке. Ведь что такое бизнес? Бизнес – это камень, который вы держите все время в руках, и если вы его не удержите, то он раздавит вам пальцы, ноги, сделает инвалидом. Бизнес – это непросто.

- Фонд проводит конкурс для молодых певцов, который носит также имя Муслима Магомаева. У нас уже прошло два конкурса. Уникальность и редкий талант Муслима заключался в том, что он с равным мастерством и красотой мог исполнять как оперные партии, так и эстрадные композиции. Порой его эстрадные песни требовали даже большей подготовки, чем арии, – это признали многие конкурсанты. И одна из первейших задач конкурса заключается в том, чтобы найти певцов, также мощно владеющих как искусством оперного пения, так и эстрадного. Участники нашего конкурса стали востребованы и популярны: например, лауреат I конкурса Евгений Кунгуров собирает уже свои концерты, другие лауреаты делаю успешную карьеру в оперных театрах. Я считаю, что то, чем занимается фонд, очень полезное дело и безусловно вклад в национальную культуру страны. Конкурс определенно прививает вкус к хорошей и качественной музыке всей молодежи, которой и сегодня песни Магомаева кажутся сердечнее и красивее, чем современные.

- Понимаете, как случилось: сегодня хитом становится та песня, которая востребована на радио. Если вас по радио крутят, то вы успешны, вас слушают, стоя в пробках и т.д. Вы пытаетесь идти за радио, радио идет за спросом, а спрос странным образом видоизменяется в не очень хорошую сторону. И общее качество популярной музыки падает. Это мое субъективное мнение, и я имею право его выразить: наша  эстрадная музыка стала так далека от хитов 80-х годов прошлого века, и время здесь играет самую последнюю роль, потому что сдали именно оригинальность мелодий, качество исполнения. Все однотипно и превращается в одну серую музыкальную массу. Если вы вспомните имена певцов, которые были тогда, Донна Саммер, Том Джонс, Стиви Вандер, и сравните их с современными, то преимущество в вопросе исполнительского очарования и профессионального уровня будет очевидно за ними. Или возьмите кого-нибудь из джаза, допустим, Нэт Кинг Коул, Элла Фицджеральд, Энгельберт Хампердинк. Сейчас есть их последователи: Дайана Кролл, например, поет в их стиле. Но их очень мало, в основном музыканты предпочитают заниматься другой музыкой – современной, электронной и т.д. Конкурс Магомаева как раз одной из задач ставит именно создание преемственности хорошей музыки из поколения в поколение и ее естественной передачи в прямом смысле из уст в уста. Нас очень радует, что молодежь все больше начинает интересоваться этим настоящим искусством песни, – это большое достижение в том числе и нашего конкурса.

- Каждый день. Но об этом не говорят, а то это уже будет не благотворительность.

- В спортзале. Люблю боксировать. Жизнь меня научила держать удар и не терять формы. Сохраняю это умение и совершенствую.